АДВОКАТ МИХАИЛ ДАВЫДОВ:

29 ноября прошло шумное задержание Дидье Маруани и его юриста Игоря Трунова, как указано всеми журналистами «по подозрению в вымогательстве 1 миллиона Евро.
Как указали все информагентства (в частности ТАСС) перед тем, как встретиться с Киркоровым, Маруани подал иск в Московский городской суд с требование запретить Киркорову исполнять песню «Жестокая любовь», взыскать ущерб за нарушение авторских прав и компенсацию морального вреда. Иск, якобы, вернули, и истец тогда заявил о том, что будет подавать в американский суд.
Не знаю, какова была причина возврата иска (это почему-то журналистов не заинтересовало). Могу только предположить, что это было нарушение подсудности – такой иск подаётся в районный суд по месту проживания или нахождения ответчика. В городской суд можно только в дальнейшем подать апелляционную жалобу, если откажет суд первой инстанции. Кстати, возврат иска не препятствует повторному обращению в суд с теми же требованиями, поэтому заявление Маруани, что он собирается обращаться в американский суд, странное, тем более что истец француз.
28 ноября Маруани и Киркоров, якобы, пришли к согласию о подписании мирового соглашения, Киркоров предложил компенсировать убытки. После чего на следующий день доблестные сотрудники полиции задержали певца и юриста Игоря Трунова по подозрению в вымогательстве. Как выяснилось позже, это происходило в рамках доследственной проверки, и задержания официально не было. Протокола о задержании не составляли.
Журналистов почему-то не заинтересовало то, что же это за заявление, были ли основания для фактического задержания, переключившись на обсуждение похожести песен (это им, видимо, показалось интереснее, чем законность действий сотрудников полиции).
А между тем, статья 163 Уголовного кодекса Российской Федерации квалифицирует вымогательство, как требование чужого имущества под угрозой применения насилия либо уничтожения и повреждения чужого имущества, или под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего. Вымогательство при этом предполагает наличие прямого умысла и корыстной цели.
В данной ситуации ни прямого умысла, ни корыстной цели не было – целью передачи денег было возмещение ущерба, а не обогащение. Угроза применения насилия также не упоминается. А уж насчёт позорящих Киркорова сведений и говорить нечего – он сам распространяет про себя сведения.
Тогда, получается, что, если не было данных об угрозе, у сотрудников полиции не было достаточных сведений для задержания (а фактически оно было) и проведённая ими операция по задержанию незаконна. Если же Киркоров всё же указал в заявлении на такую угрозу, а её, похоже, не было, тогда он также совершил преступление – заведомо ложный донос (если, конечно, он добросовестно не заблуждался).
Но всё это, к сожалению, журналистам не интересно, никакой информации о том, что же произошло на самом деле, нет, и про это уже начинают забывать.